Ave Graphomania!

[Kira-it-is-justice]

В депрессивно-задумчивом настроении Лайт меланхолично занимается самопиаром.

Призвание

Да, просто упасть, да, просто пропасть,
Тому, кто взлетел наверх.
Но сила и власть, идея и страсть -
Удел далеко не всех.
Сквозь боль и обман, сквозь алый туман
Проступит иной восход.
Пусть правда и ложь дорогою ран
Меня проведут вперед.
Я дерзок и смел, я верю в удел,
Начертанный мне судьбой.
Я только хотел узнать свой предел
И встать за его чертой.
Возможно, палач разверзнет мне грудь
И вырвет крыла из плеч...
Но стоит рискнуть, продолжив свой путь -
Игра ведь достойна свеч.

Еще много фандомного рифмованного Лайто-пафоса.

Я знаю

Мой друг, я знаю, чем я рискую.
Поверь, о смерти я не забуду.
Но я стезю не хочу иную.
Я буду ревностно верить в чудо.
Я положусь на свою удачу
И буду дальше идти по грани.
Не для того я все это начал,
Чтоб отказаться от всех стараний.
Да, я привык танцевать у края,
Ветра столетий порой тревожа.
И даже если я проиграю -
То целый мир проиграет тоже.

Мисе

Ты следишь из-под черной вуали
За итогом чужих преступлений.
Крепче цепи с тобой нас сковали
За плечами загробные тени.
Ты пришла, чтобы стать совершенным
Беспощадным оружием света.
Я твой дар полагаю бесценным
И плачу тебе счастьем за это.
Никогда не впадешь ты в немилость.
Ты познаешь, что значит вершина.
За меня ты полжизни лишилась -
Но осталась еще половина.
Так не думай о том, дорогая,
Ты не слушай шального пророка.
Далеко до последнего края,
До последней строки некролога.
Пусть грозят тебе плахой иль сроком,
Ты не бойся - ведь ты же богиня.
Лишь окинь их всевидящим оком,
И - шепни мне еще одно имя...

Имя и прозвище

Скоро недолгая дружба рассыплется в крошево.
Кажется кровью твой чай в красным свете предательства.
Время уже на исходе, и карты все сброшены.
Тают меж пальцев туманом твои доказательства.
Вечно играть не могли одинокие гении.
Это логичный исход, это кара беспечности.
Я подхвачу тебя на руки в этом падении
Там, пред воротами к черной недремлющей вечности.
Сорок секунд между нами прощанием вклинены.
Уж за стеной скорбно тает седое чудовище.
Я - позову тебя по звучно-ложному имени.
Ты - не дошепчешь моё настоящее прозвище...

25

Из пешек сей жизни смертен любой,
И смертен любой из ее ферзей.
И ты, совершеннейший враг мой,
И ты, драгоценнейший из друзей.
Пусть дождь мимолетную смоет грусть
С лица, не привыкшего сожалеть,
И серое небо померкнет пусть -
Когда над тобою склонится смерть.
Экраны и схемы, страницы книг...
Сегодня бессильна игра ума.
Усмешка убийцы - всего лишь миг.
Но - вечна идущая следом тьма.

Я забираю твоё место

Дождь хлёстко бьется о сталь крыши.
Цепь отпустила моё запястьё.
Я промолчу - но ты всё услышишь.
Ты лишь играешь своё безучастьё.
И, ты, конечно, уже знаешь -
Я забираю твоё время.
Всё понимаешь, молчишь, таешь...
Ты потерялся в своей теореме.
А я забираю твоё имя -
Черную букву на мутном экране.
Силы твои станут моими.
Нет недочета в блистательном плане.
Я забираю и твой голос -
Гулкий, безликий, скрывающий правду.
Не различит нас седой мегаполис,
Не разгадает нашу шараду.
Я забираю твоё место.
Я заслужил его собственной болью.
Я - убежден - победил честно.
И я, конечно же, справлюсь с ролью.

Такаде

И вновь в написанной не нами нашей драме
Осколок чувства тонким отсветом блеснёт...
Я поклонюсь викторианской нежной даме,
И эта дама благосклонно мне кивнёт.
Сплетутся тени, голоса и даже взгляды,
И прозвучит банально "Вместе до конца".
Цена достаточна, иного и не надо -
Ведь это всё, что алчут женские сердца.
И прозвучат для всех бессмысленные речи.
Меж нами сипло дышит тайна, словно зверь.
Темнеет вечер, мы неспешно гасим свечи.
Моя богиня, моя жертва... Только верь.
Я знаю твердо - ты пожертвуешь покоем,
Чтоб покорить себя коварному уму.
Я знаю - ты везде последуешь за мною.
Хоть к свету, хоть к паденью, хоть во тьму.

Священнику

Поборник закона, приличия лучший пример...
Отныне ты избран - и призван Мессие служить
Карающим ангелом, дланью возвышенных сфер,
Священником Бога, сошедшего судьбы вершить.
Причастие будет горько и кроваво, как жизнь...
Но яд освященный ты выпьешь, конечно, до дна.
И крик "Уничтожить!" заменит шептанье "Аминь",
А скрип по бумаге заменит забвение сна.
И будут молитвы в ночи, что тверды и тихи,
И будут дрожаньем свечей отвечать небеса.
"Избавь от лукавых нас, Кира, воздай за грехи!
Спаси этот мир и яви нам свои чудеса!"
Ты видел свет Истины, видел величие крыл
Сквозь алый туман, застилающий очи твои.
Ты будешь служить свою мессу - каким бы ни был
Исход этой битвы, важнейшей в твоем бытии.
Да, вера крепка - вера крепче, чем грешная твердь.
Твой бог совершенный не бросит тебя одного.
Ты счастлив и равно готов - убивать, умереть...
За Господа Киру - во имя, во славу его!

Часовая бомба

Я знаю, до цели пути-острия
Осталось уже немного.
О том, чем я жертвовал в этой борьбе -
О том не дано забыть.
Но знаешь, мой друг, ведь дорога моя -
Это только моя дорога.
И я докажу, что и в нашей судьбе
Утопия может быть.
Пусть кто-то заплачет, а кто-то смолчит,
В словах избегая апломба.
Людей, что увидят, как кто-то упал,
Окутает вязкий страх...
Ведь в каждом из нас от рожденья стучит
Своя часовая бомба.
И верю я в то, что недаром запал
Оказался в моих руках.

Не призывай меня молчать!

Настанет день, когда я заплачу.
Своею кровью - также, как чужой.
Безумным взглядом в спину палачу.
Последней недописанной строкой.
Я заплачу - и будет та цена
Ценой за все обманные слова...
За всё-за всё я заплачу сполна,
Упавший в пыль за шаг до божества.
Я не хочу смотреть вперед иль вспять,
Выслушивать укоры - не хочу.
Сейчас - не призывай меня молчать!
...Настанет день, когда я замолчу.

Белый. Единственный. Эти эмоции мне было бы слишком сложно ужимать в жестко структурированную форму.
37

Когда последним ударом собьют фигуру,
Стеклянный черный король упадёт, разбившись.
На сорок первой секунде его осколки
Вопьются в горло холодным и мертвым спазмом.
Тогда сойдутся кольцом, словно люди, стены,
И, истеричные слезы мешая с кровью,
Я буду биться, ногтями скрести по полу,
Вцепившись в край этой жизни безумным взглядом.
Непросто падать с вершины, сдирая душу,
И в луже собственной крови лежать непросто.
Такая быстрая пуля - так жаль, не в сердце.
А я, пожалуй, успел так обидно мало...
Я был со смертью на ты, но она - другая.
Сегодня смерть - это странный ребенок в белом.
Она пришла и за мной... У меня есть сердце?...
А значит, есть и чему предавать внезапно,
Сжимаясь резким ударом, уже последним.
Вокруг так много имен, много ликов мертвых.
Я так устал, что позволил им бить в отместку.
Теперь скрестятся все взгляды, и все законы
Меня осудят за проигрыш этой битвы.
Пусть угасает в закате последний выдох,
И над пустынным пейзажем зависнет солнце.
Пусть будет холодно утром, а на рассвете
Пускай пируют вороны над трупом... бога?...
...
- Нет, Небо, видишь, я не такой уж и неудачник - моё Распятие удалось на славу! А ведь мог ведь и сразу сдохнуть, не помучавшись.


Остальное. Там еще кое-что есть, но оно уже больше ролевое-игровое, чем строго канонное, кому интересно, прогуляется туда сам.